Вернувшись в Алыгджер, полные впечатлений, мы снова начали разговор (конечно, спустя 3 часа, потраченные на крики восторга…) о Тофаларии. Так что же это? Край уникальных пещер и экстремальных температур? Маленькая страна оленеводов и охотников? Или просто место на карте, куда можно указать жаждущим приключений? Это, пожалуй, сродни толкиеновской Хоббитании: то, что совсем близко, буквально, вот за этим горным перевалом, но, попав туда, ты попадаешь в сказку. Жизнь в Тофаларии полностью связана с природой, её ритмами, сменами времен года. Наверное, поэтому тофы, как и другие кочевые и охотничьи народы, настолько чутко чувствуют природу, живут внутри нее. Будучи с ней единым целым, многие из них - прирожденные художники и поэты. Мы убедились в этом, посетив школу и местный музей, в которых стены были увешаны художественными работами учеников.
Уезжая, я подумал: а каково это – сознавать, что ты всего лишь один из полутора сотен, которые и составляют весь твой народ? Каково это – жить в высокогорной тундре, приютившей на вершинах Саян под вечными снегами летние места для кочевья тофов, а лето-то – всего пара месяцев?
А впрочем, живут же они там… Уже не одну сотню лет. Когда-то с июля по август тофы жили на стойбищах, затем откочевывали с охотой в родовые угодья, где в течение осени и зимы охотились, весной занимались новорожденными оленятами, к июню откочевывали на летние пастбища. Хотя с приходом цивилизованного «белого брата» быт тофов сильно изменился: все больше забываются традиционные ремесла и все меньше остается тех, кто помнит традиции и обычаи своего народа.
Не знаю, насколько им интересны уникальные пещеры, красоты гротов и музыка сталактитов на фоне «единства и борьбы противоположностей» – человека и природы. Во всяком случае, нам было уж никак не меньше интересно увидеть их, чем спуститься в пещеры их земель. И совсем это даже не белое безмолвие… Это просто разговор с природой, который они ведут – персонально, лицом к лицу. И то, чего мы, жители «стальных пещер», уже давно лишены.