Киношкола

В Ницце я поступила в киношколу. Долго думала, писать про нее или нет, но решила, что буду, потому что для меня Ницца – это не просто южный город с вкусным мороженым, а Город Моей Киношколы. Киношкола стоит в порту. Это почти что Хогвартс. До сих пор я очарована тем, как и чему нас там учили. Я могу проснуться посреди ночи и рассказать без запинки, почему правильный свет – фундамент киноискусства. Меня завораживают эти поиски света. Работая над слайдофильмом, я повторяла: «Физика – до съемок, метафизика – после». Реальность убивает сценарий. Я помню, как выглядели классы с белыми стенами: сквозь жалюзи пробивается свет, нам показывают кино, я сижу на парте и рядом с обогревателем. Я часто мерзну. Мальчик с розовыми и зелеными полосками на грязно-сером свитере подпирает щеку кулаком. Первая парта слева. Нам читают вслух полотна футуристов. Разложение звука, разложение света. Парижский мальчик, похожий на Саида из сериала «Остаться в живых», распускает черные волосы. Последняя парта. Профессор С. упоенно рассказывает про людей со слабым зрением, которые становятся операторами, потому что оптика – лучшие очки. Весь мир в фокусе, голливудский финал.
На переменах мы бегали на улицу выше за пережаренными сандвичами с яйцом и кетчупом. Мой однокурсник честно говорил: «Отвратительно», – но ел. В этом была своя романтика. Потом я перестала покупать дешевые сандвичи и перешла на те, что подороже и продаются в три раза дальше.
Еще в связи с киношколой я много бродила по Ницце в поисках мест для съемок. Фотографировала просторные холодные холлы, витые лестницы, мрачные подъезды. Между портом и вокзалом есть такие интеллигентские виллы – просто места действия европейских хорроров. А в Старом городе любят внутренние дворики, это очень красиво.
Учителя были колоритнейшие. Очень европейские типажи, наблюдать было интересно. Преподаватель по истории кино ходил с таинственным чемоданчиком, как в «Криминальном чтиве», и носил часы на цепочке. В Европе такие часы любят и носят. Это считается признаком определенной богемности. Преподавательница по сценарию была высокой и чрезвычайно эмансипированной женщиной. Говорила по поводу своего впечатляющего роста, что человечество с каждым днем уменьшается в размерах. Однажды мы обсуждали с ней сценарии Трюффо (Truffaut). Мадам Эльза спросила у класса: «Итак, мать Колетт у Трюффо полячка, что мы знаем о поляках?» Из класса донеслось:
– Алкоголизм...
– Проституция...
– Дешевая рабочая сила!
Вот вам и наивный французский национализм.